В первые годы двадцатого столетия Роберт Грейниер, человек, чьими инструментами были топор и костыльный молоток, надолго покидал свой дом. Его работа уводила его в чащи, где он валил сосны и ели, и к насыпям будущих железнодорожных путей, где он укладывал пропитанные креозотом брусья. Он помогал возводить мосты через холодные реки, наблюдая, как стальные фермы вырастают над бурлящей водой. Перед его глазами проходила не только смена сезонов в лесу, но и медленное, неумолимое превращение самой страны. Он видел, как прокладываются пути вглубь неосвоенных земель, и чувствовал, какую тяжелую цену за это прогресс платят люди в заскорузлых рубахах и стоптанных сапогах — такие же, как он, рабочие и приезжие, искавшие лучшей доли.
